Zoë Translates

Poems, original and translated.

“This bottomless abyss…”

This bottomless abyss, remote and yawning —
How many it has drowned!
That day of my departure will be dawning:
The void is where I’m bound.

All shall be stilled: the singing, the vying,
The shining and the striving,
My eyes’ green sparks, my voice, mild and caring,
And my hair of gold, flowing.

Then life will carry on, as plain as ever,
And memories will fade
The way as if beneath the skies I never
Had actually stayed!

But someone — whose caprice and childlike fashion
Betrayed all hints of blues —
Once marvelled at the firewood turning ashen
For hours she’d thus lose.

She loved the violoncello, fun with horses,
And pealing village bells…
I was her, so genuine, with lively forces
This lovely land impels!

To you all, whether friends or whomsoever,
— What distance do I mind? —
I am entreating faith, now more than ever,
And love from you in kind.

By day, by night, in writing and in speaking:
For yes or no in truth,
For what pains me so much, so often wreaking
Its marks in fleeting youth,

For a heart that’s so easily forgiving,
— Can’t help it, though I tried —
For all my wild affections, for this living
Embodiment of pride,

For things that happen too fast, too unruly,
For truth and make-belief…
For all of these, love me! and love me truly:
For life, how dear, how brief.

8 December 1913


Original

Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет всё, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с её насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всё — как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.

Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

— К вам всем — что мне, ни в чём не знавшей меры,
Чужие и свои?! —
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне — прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
— Послушайте! — Ещё меня любите
За то, что я умру.